«Так это ты из-за квартиры обиделась, что ли?» — всплеснула руками бабушка

— …Я пожалела, что раньше расходы не записывала и чеки не собирала! – рассказывает тридцатипятилетняя Юлия. – Стала делать это только последние полгода, наверно, и вижу, что на бабушку у меня каждый месяц уходят приличные суммы. Квартплата ее на мне, лекарства, ремонт техники, телефон, интернет. Если к врачу надо – едем с ней на такси, несколько раз анализы платно сдавали – она болела, мне не хотелось таскать ее в поликлинику. Плюс, конечно, когда что-то где-то не так, она звонит мне, и я это решаю. Кран гудит, слив забился, розетка искрит, батарея не греет, лампочка перегорела – все это на мне…

У Юлии самая обыкновенная семья – муж и дочка десяти лет. С самого начала совместной жизни живут они в квартире супруга. Взрослые работают, ребенок ходит в школу. На Юле быт семьи, ребенок – и вот еще собственная бабушка в нагрузку. Бабушке почти восемьдесят, но она вполне активная и бодрая, живет в своей двухкомнатной квартире, себя обслуживает, ходит в магазин, готовит, худо-бедно прибирается у себя дома. Хотя помощь ей все равно постоянно нужна. Записаться к врачу, субсидию продлить, оплатить квартиру онлайн, посмотреть что-то в интернете и так далее. Со всем этим бабушка идет к Юле.

У бабушки есть дочь, Юлина мама, и вторая внучка, младшая Юлина сестра Вика. Но как-то так повелось, что бабушкой никто, кроме старшей внучки, не занимается.

— Мама живет с мужчиной за городом, в его доме, оттуда постоянно не наездишься, — рассказывает Юля. – А Вика у нас работает – строит карьеру. На работе днюет и ночует, какое там бабушку проведывать – она и сама пообедать не каждый день успевает… Ну и вообще, бабушка в детстве больше возилась со мной, чем с Викой. Мама родила молодой совсем, еще училась, с отцом моим жить не стала. Так что бабушке пришлось ей помогать, я росла у нее на руках. С Викой уже было по-другому, ее растила мама сама. Поэтому в семье как-то негласно стали считать, что бабушка – это зона моей ответственности, она же меня вырастила…

В конце прошлого года бабушка угодила в больницу по скорой, лежала две недели, и снова все было на Юле. Договаривалась с врачами, привозила конфеты на пост медсестрам и санитаркам, чтобы получше следили, самой бабушке, разумеется, возила передачи, чаще всего на такси, потому что ездить общественным транспортом не успевала.

— Подсчитала – прослезилась: бабушкина госпитализация обошлась мне в кругленькую сумму! – вздыхает Юля. – Да и вообще… Свою пенсию она на всякую ерунду не тратит, да еще и наивно удивляется: как это соседка жалуется, что ей пенсии не хватает? У бабушки все время деньги даже остаются, она их копит на счетах. Вот в больнице пролежала полмесяца – ни копеечки за это время не потратила. Выгодно, говорит, в больнице-то лежать, пришла, а тут пенсия целая, надо попросить, чтобы меня еще положили…

Юля решила, что пора спустить бабушку с небес на землю. Показала ей расклад – с чеками, с выписками. Бабушка охала и ахала – для нее действительно оказалось откровением, что, оказывается, все вокруг стоит денег, и довольно-таки немалых.

— Ну и раз уж зашел такой разговор, набралась я наглости и попросила у бабушки дарственную на ее квартиру, — делится Юля. – Честно говоря, давно об этом думаю. С мужем в последнее время ругаться стали, как-то отдаляемся, что ли… Нет, о разводе пока речь не идет, я надеюсь. Но, случись что, вот куда я с Дашкой? Квартира его добрачная, нам надо будет съехать. На съем? Ну хорошо, а что дальше? Ипотеку я одна не потяну. В нашей с мамой и сестрой квартире, в двушке, сейчас живет сестра, можно и туда, конечно, мне там принадлежит треть. Но что такое треть от двушки? На нее ничего не купишь. Так что по сути я бомж…

Разумеется, на практике все останется, как прежде, рассуждала Юля. Бабушка будет жить в этой квартире, Юля – по-прежнему платить квартплату и помогать, чем может. В том числе и материально. Юля постаралась объяснить бабушке, что живет она сейчас в квартире мужа, своего жилья у нее с дочкой нет, материно – не в счет. В бабушку, кроме нее, старшей внучки, никто не вкладывается – да и вряд ли будут, судя по всему. Она же, Юля, всегда будет рядом.

Бабушка кивала, соглашалась, не возражала против того, чтобы поехать и оформить дарственную на квартиру.

— Но стоило мне выйти за порог, бабушка позвонила матери! – усмехается Юлия. – Спросила ее, не будут ли они с Викой против, если бабушка перепишет свою квартиру на меня. Ну и что ты думаешь? Разумеется, они против, категорически! И мать, и сестра. Мать вообще сказала, что все должно принадлежать ей, внуки ни при чем. Она единственная наследница, и точка. Я еще до дому от бабушки не доехала, как мне уже позвонили по несколько раз и мать, и сестра. А потом и бабушка. Сказала, что Вика и мама против, поэтому дарственной не будет…

Родственницы вдобавок накрутили бабушку, что внучка обманет, выбросит из квартиры на помойку, и доживать та будет больнице для бездомных, и это еще если очень повезет… В итоге Юля, пострадав несколько дней, приняла решение: помощь бабушке прекратить, деньги откладывать себе на жилье.

— Нет, общение не свернула! – рассказывает Юля. – Разговариваю по телефону, но коротко и сухо. Бабушка говорит – к врачу бы надо, например, я не спорю, да, говорю, надо к врачу, все, мне некогда, давай, бабуль, пока. Не предлагаю ни записать, ни пойти платно, как раньше. Там сломалось, там прохудилось, таблетки заканчиваются, то, се – не реагирую. Просто делаю вид, что не слышу. Но бабушка все не могла понять, что все изменилось. А тут ей, видимо, долговое извещение по ЖКХ принесли, она в шоке звонит мне – Юля, как же так, ты что, неужели не платила? Нет, говорю, не платила, это твоя квартира, у тебя есть наследница по прямой линии, вот пусть она и платит. Ох… Для бабушки откровением было! «Так это ты из-за квартиры обиделась, что ли?» Она такое и подумать не могла! Вот не знаю, то ли придуривается, то ли у людей того поколения правда мозги так заточены, что материальное и духовное в них не пересекаются?

Больше всего Юле обидно, что бабушка, переговорив с ней о дарственной, тут же кинулась звонить родственникам и ставить их в известность. Что-то не звонит и не рассказывает ничего, когда Юля ей за квартиру платит или бульончики в больницу возит. А тут, надо же, решила поставить в известность широкую общественность. Узнать, не будут ли они против. Ну что за маразм, конечно же будут! У людей на троих одна двушка в панельке, и все. Разве они могут себе позволить отказаться от наследства?

Бабушка придуривается, недоумевает Юля? Действительно чего-то не понимает, живет мозгами в СССР или в мире розовых пони?

Или все она прекрасно понимает, просто хочет и для всех быть хорошей, и чтобы внучка и дальше возила ее по платным клиникам на такси?

Что думаете?