Родители поверили аферистке, а не родному сыну, и растят теперь чужого ребенка, считая его внуком. «А что я могу поделать?» – усмехается Иван

— …С Иваном мы три года вместе, поженились официально в прошлом году, – рассказывает двадцатисемилетняя Маргарита. – Живем душа в душу, я считаю, с мужем мне повезло. Иван добрый, заботливый, внимательный, очень ответственный. Учится заочно сейчас, работает, зарабатывает, доплачивает ипотеку за свою однушку в области, в следующем году планируем расширяться, копим деньги на это дело. Мои родители обещали помочь, им Иван очень нравится, он сразу с ними нашел общий язык, всегда готов помочь и маме, и отцу хоть в гараже, хоть на даче. Только вот со свекрами мы так и не знакомы, к сожалению. И даже на свадьбе у нас они не были. Со своими родителями Иван в ссоре много лет…

Двадцатисемилетний Иван – не единственный в семье, у него имеется еще старшая сестра, Арина, которая с родителями сейчас на одной волне и тоже не общается с братом.

— А ведь когда-то Иван был у родителей светом в окошке, – рассказывает Рита. – Отец там с самого начала сына хотел, а мама, видимо, мечтала ему угодить, и первым они ждали мальчика. Но родилась девочка. Родители расстроились, но не смирились с неудачей, не прошло и трех лет, как они повторили попытку. На этот раз все получилось правильно – на свет появился долгожданный Ванюша. Мать с отцом были на седьмом небе от счастья…

В Иване родители души не чаяли, все позволяли и все прощали. Впрочем, брат с сестрой в детстве были в хороших отношениях, тянулись друг к другу, играли вместе. Ваня рос умненьким и способным, один за другим они с Ариной пошли в школу.

В семье между тем начались непростые времена – родители решали жилищный вопрос, платили кредиты и хватались за любую работу, чтобы свести концы. Дома появлялись поздно вечером, дети были предоставлены сами себе, росли с ключами на шее, Арина, как старшая, следила за братом, как могла. Сами готовили еду, ели, порой сами и спать укладывались. За учебой, разумеется, никто особо не следил, надеялись, что дети неглупые, справятся и так. В итоге Арина вроде вырулила как-то, а младший брат класса с пятого-шестого покатился вниз, из почти отличника стал сначала круглым троечником, а потом и просто неуспевающим.

— Лет в тринадцать-четырнадцать его накрыл страшный пубертат, он вообще забросил школу, начал курить, врал родителям, деньги таскал из дома, связался с дурной компанией, – рассказывает про детство мужа Маргарита. – Родители ипотеки-то свои выплатили, но сына упустили. Схватились за голову, потащили его сначала к психологу, потом к наркологу проверяться. Ну, ничего такого не обнаружили, к счастью, но Ваня обиделся на мать и особенно на отца, который его за шкирку к врачу тащил, и окончательно пошел вразнос. Никто с ним справиться не мог, ни кнут, ни пряник его не брали, родители просто уже не знали, что делать. Школу бросил, делал, что хотел, дома не ночевал. Еле дождались все, когда ему стукнет восемнадцать, сдали в военкомат и выдохнули…

Иван отслужил срочную службу и вернулся домой. Отец мрачно сказал сыну, что койку и тарелку супа они ему предоставят, но – до первой выходки. Чуть только что не так, как тут же возьмет свои манатки и пойдет, куда знает. Иван остался на этих условиях и вел себя неплохо. Устроился на работу, записался в заочную школу, чтобы сдать экзамены за девятый класс, со второго месяца положил перед матерью на стол несколько купюр – вклад в общий котел. Родители на тот момент уже жили неплохо, на ноги давно встали, выплатили ипотеку за трешку, оба работали, в деньгах на оплату коммуналки не нуждались. Но вклад сына приняли, рассудив, что это правильно, взрослый человек должен платить за себя.

Вроде бы голова у парня на место встала. Иван действительно стал вести себя по-взрослому. Особо родителей в свои дела и мысли не посвящал, разговоры по душам не вел, на вопросы отвечал односложно, тем не менее предупреждал, например, о том, что пошел на работу и будет поздно. Не пил, не гулял, набрал подработок.

— И все вроде было хорошо, только папа его смотрел на него со скепсисом и постоянно ждал подвоха, – вздыхает Маргарита. – Очень уж обижен был на сына, видимо, за подростковый бунт. А ведь когда-то души в нем не чаял. Бурчал себе под нос, что свинья грязь еще найдет, и люди не меняются. Иван слышал, конечно, это все, но молчал, хотел денег себе накопить на какое-никакое жилье и съехать…

А где-то через год после возвращения Ивана из армии к родителям пришла девушка и заявила, что беременна от их сына.

Ивана на тот момент дома не было, родители пригласили гостью в квартиру и расспросили о подробностях. Девушке едва исполнилось восемнадцать, они с сестрой сироты, воспитывала их бабушка-пенсионерка. Девушка сказала, что ребенка она очень хочет родить, но как сказать об этом бабушке, не представляет, бабушка строгих правил и консервативных взглядов. Да и куда деваться потом с ребенком, тоже не знает. Но на аборт идти не хочет…

— Весь парадокс ситуации заключается в том, что Иван к этому ребенку не имеет абсолютно никакого отношения, – делится Маргарита. – Девушка откровенно бегала за ним какое-то время, но ничего у них не было, по словам Ивана, она была слишком навязчива и глуповата, и в целом не в его вкусе. Хотя беременность у нее действительно была. Кто папа – неизвестно, но эта Света не придумала ничего лучше, чем пойти к родителям Ивана, пустить слезу и заявить, что скоро у них будет внук. На что она рассчитывала в наше время, когда все проверяется на раз-два? Неизвестно, может, хотела продержаться беременность хотя бы… В какой-то момент с работы вернулся Иван, увидел гостью и чуть не матом на нее попер – мол, что ты тут делаешь, шалава, вали отсюда. Отец кинулся защищать девицу, Иван ему крикнул, чтоб он не лез не в свое дело, отец схватил его за грудки, мать кинулась разнимать, случилась чуть ли не драка… В итоге Иван забрал свой паспорт и дверью хлопнул, ушел из дома, больше ни слова никому не говоря. А родители занялись этой самой Светой, ну, беременной девушкой…

Девушку окружили заботой и любовью, обули, одели, сняли в аренду ей небольшую студию. Света действительно была сиротой, воспитывалась бабушкой, которая была не в восторге от создавшейся ситуации, но согласилась с родителями Ивана, что, если ребенок есть, его надо рожать и растить. Родители Ивана ни на секунду не усомнились в том, что этот ребенок – их внук. Ну, Света же сказала. Не будет же она врать о таком в наше время?

Иван после той драки оборвал всякое общение с родителями, на радарах не появлялся, и отец кричал на всех углах, что воспитал безответственную сволочь, которая сделала ребенка и спряталась в кусты.

В положенное время родился мальчик Алексей. В свидетельстве о рождении у ребенка Светлана поставила прочерк, но отчество сыну записала – Иванович. Сейчас мальчику шесть лет, и родители Арины и Ивана все годы принимали в нем самое активное участие: одевали, обували, подарки дарили, на море возили, везде представляли, как внука, много лет оплачивали Светлане съемную квартиру и всячески ее поддерживали и материально, и морально. С сыном родители не общаются, считая его подонком и сволочью. Шутка ли, ни разу за шесть лет не пришел даже взглянуть на собственного сына!

— А может, этот ребенок все-таки сын Ивана?

— Если бы он был сын, Светлана бы уже сто раз подала на алименты, Иван в последние годы неплохо зарабатывает, ­ объясняет Маргарита. – И зарплата у него сейчас белая. Но никаких материальных претензий к Ивану Светлана не выдвигала, ведь если будет суд и установление отцовства, то экспертиза покажет, что Иван не отец.

Поэтому родителям Ивана Света заявила, что вырастит ребенка сама, от их сына ей ничего не нужно. Родители время от времени предлагают ей все-таки призвать к ответу отца-подлеца, Светлана гордо отказывается, и родители продолжают старательно помогать ей растить «внука» из своего кармана, раз у сына нет совести.

Иван разговаривать на эту тему не хочет, восстанавливать общение с родителями тоже желанием не горит. «А что я могу поделать, они сами так решили» – разводит он руками. Мать с отцом сами вычеркнули его из жизни, без сомнений заменили на мошенницу с ребенком. Идти доказывать им что-то Иван не планирует. Выбор свой родители сделали. Точка.

— Не знаю, как-то неправильно это, – вздыхает Маргарита. – Там растет чужой ребенок, которого считают внуком и заваливают подарками. А если у нас будет ребенок, он явно останется вне поля зрения тех бабушки с дедом.

Стоит ли восстанавливать справедливость в этой ситуации? И кто должен это сделать?

Это Иван неправ, что молча ушел без объяснений, или родители сами виноваты, что поверили первой попавшейся аферистке?

Что скажете?